Война со всех сторон.!

-
 Полковник! – Фьюри влетел в кабинет Мустанга, задыхаясь после проложенных расстояний по центральному штабу,
- Срочное сообщение! Ксинг 
объявил войну Аметрису!

 - Когда?! – Мустанг подскочил за столом, бумаги разлетелись в разные стороны. Полковник и сержант посмотрели друг на друга одним и тем же взглядом: «там старший лейтенант…», в груди полковника что-то екнуло… 
- Только что пришло сообщение от фюрера, Ксинг нападает через трое суток, цели вполне ясны…
«Как по расписанию… это не война, а чья-то игра…» - мелькнуло в голове полковника.
- Когда совет?
- Через полчаса фюрер ждет всех в зале совещаний.

- Выясни где лейтенант и можно ли с ней вообще связаться… - сказал
напоследок Рой и вышел из своего кабинета, направляясь к залу совещаний.

- Есть сер! – отчеканил ему в след сержант.

- Вы
 останетесь в штабе, полковник, нам нужно, чтобы в Аметрисе была сила, которая сможет начать контр атаку в случае неудачных боев на фронте, - фюрер был как всегда разумен, вот уж что-что, а исполнить просьбу полковника, он не мог, да и не желал. 
- Так точно, сер, - согласился Мустанг.
- Так, больше вопросов нет? Тогда принялись за дело, господа, нам нужно достойно встретить армию ксинга.
Военные разошлись, только полковник остался в зале с фюрером.
- Сер, у меня вопрос по поводу вашего помощника…
- Старшего лейтенанта? Что вас волнует, полковник?
- Она находится на территории врага…

- Не волнуйтесь, полковник, у лейтенанта есть все приказания, которые
ей потребуются в случае непредвиденных ситуаций, еще что-нибудь?
- Нет.
- Тогда вы свободны, - улыбнулся фюрер.
- Есть сер, - Рой вышел из кабинета.

 Связь с лейтенантом, конечно, установить было нельзя. Рою изначально не нравилась вся эта затея с командировкой в Ксинг, куда отправили Ризу, сначала он думал, что это ревность. Ну, конечно, отправили-то её вместе со старым помощником фюрера, кто знал, что им там в голову взбредет, точнее ему… Но сейчас он понимал, что это было предчувствие беды, не просто же так отправлял фюрер своего нового помощника-снайпера в имперский Ксинг. У фюрера были какие-то виды на эту экзотическую страну, до которой чтобы добраться требовалось пересечь пустыню. Но Риза так его уверяла, что это обычная командировка, что он поверил в незначительность поездки, хоть и остался где-то в душе осадок от этого 
всего.

 Армия собиралась на границе, ежечасно Рою приходилисообщения с фронта, войска готовились к худшему, но это пока его не волновало. Никто не знал, что сейчас обдумывал огненный полковник, он был странно мрачен и рассеян, постоянно что-то писал, но приказаний не отдавал. Это изредка пугало… 

- Не волнуйся за меня, хорошо? –
они сидели в парке возле её дома и смотрели на закат, Он обнимал её за плечи, и странное волнение выдавало его беспокойство. 
- Ты же
знаешь, что я не могу за тебя не беспокоиться. Я уже потерял лучшего друга, узнал, что мой фюрер гомункул… - он, было, собрался продолжить. 

 - Все позади, память – единственное, что может вернуть нам ушедшие времена. В памяти всегда будут живы счастливые моменты, в памяти всегда будут живы те, кого мы любим, но иногда следует забыть… не людей, а время, время делает нас зависимыми, Рой. Он посмотрел на её золотую голову, тонка полоса седых волос, почти незаметных вблизи, но так ярко врезавшихся в его память, всегда удивляла его, она тоже много пережила… переборола… 
- Я не хочу тебя потерять, это все, все, что мне нужно – душевное спокойствие за твою жизнь.

 - Рой, ты помнишь, что сам не так давно говорил мне? – она посмотрела на него немного сбоку. - Это моя работа, я не могу изменить своей работе, я слишком много прошла, чтобы повернуться назад. И сделаю все, чтобы до конца жизни мои задания были выполнены, я – солдат, я не принадлежу себе. Моя жизнь, жизнь в которой лишь в окопах я могу насладиться минутой тишины и защищенности… 
Рой молча слушал её, он сам, когда-то ответил ей, что не может ничего обещать на счет своей безопасности, но тогда он был уверен, что сумеет защитить её, а теперь фюрер сделал её своим помощником, и её жизнь ушла по другому руслу войны… вечной войны чинов. Редко, очень редко стали они видеться с ней, он помнил, это был их последний разговор, тогда она собрала свои вещи и на следующее утро лишь напоследок успокоила его… успокоила, а через три дня Ксинг объявил войну, Риза, где ты? Воспоминание последней встречи пришло ему во сне… а война уже идет… 

 Война началась, кровавая и бессмысленная прекрасная и отвратительная как всегда. Сегодня Аметрис защищается, а завтра он пойдет на Ксинг и будет вырезать людей толпами, пользуясь своей силой – живыми орудиями убийства, государственными алхимиками… Рой бесцельно перелистывал доклады, проигрывая в голове разные ходы, которые ему могут пригодиться при обороне, контр атака – хорошо, но ведь и проработка нужна. Вот ужемесяц, проклятый долгий месяц не было вестей о ней, лейтенанта словно 
 никогда и не было… Он уже плюнул на все, даже хотел сам начать её искать, но фюрер, маэстро сего бала крови, не давал ему и продохнуть. Единственное, что оставалось делать полковнику, которому, как в той песне, никто не пишет, сидеть и читать доклады и сводки с фронта в надежде найти хоть что-то… Дела шли ни к черту, у ксинговцев обнаружилось интересное оружие против алхимиков Аметриса, они выпускали вбой химер, столько, что плакать хотелось и кричать во всю глотку. Эти живые броненосцы знали свое дело и подкрадывались неожиданно, вырастали словно из-под земли, война двигалась с границы внутрь Аметриса, скоро и он окажется здесь. 

Как это всегда бывает, не было счастья, да несчастье помогло. Оружие против химер обнаружилось уже на самом подходе к Аметрису. Знаете кто? Доспехи. Доспехи с прикрепленной душой стали нашим оружием. Их было мало, но это было эффективнее солдат, а алхимиков и без того мало… Рой знал, что в этой войне участвуют и Элрики, он периодически получал известия об их «подвигах»… время шло, война разливалась, близилась кульминация, а полковник размяк… держись Рой, может она жива… 

«Старший лейтенант Риза Хоукай была взята в плен
и расстреляна на рассвете на центральной площади Ксинга, вместе с сопровождавшим её юношей, чьего имени узнать не смогли», - краткость сестра таланта… Рой читал это короткое письмо, которое не знало, кто такая Риза Хоукай, почему она была отправлена в Ксинг и зачем все это. А ведь война подходила к концу… долгий год войны подходил к концу, он не дождался… она не дожила… Он поседел, поседел в одну ночь, седые виски и затылок выдавали его подавленность. Но бездействовать он не стал. Он словно возродился снова, после этого письма. Года войны не сделали ему чести, хоть его и повысили, теперь он генерал… скачок, но какой ценой? Огненный алхимик снова на тропе уничтожения. Он и его отряд подавляют Ксинговских борцов. Аметрис таки проглотил южную страну, теперь и её нет… Драхма начинает беспокойные переговоры о заключении мира, конечно. Сначала Ишвара, теперь Ксинг, а дальше только Драхма… 

Прошло уже три года. Рой стоял возле могилы, где должно было лежать тело Хоукай, но ни тел, ни следов уничтожения этих двоих не обнаружили, она могла лежать в одной из безымянных могил погибших на войне или в братской могиле, а может… нет, нельзя допускать еще одного шока, в следующий раз ты сломаешься Рой, держись… 

Несколько дней спустя.
- Добрый день, полковник на месте?
- Да, он у себя, вы по записи?
- Нет, я его боевой товарищ, скажите, что старший лейтенант вернулся.
- Подождите минуту… вас ждут.

Хавок сидел в кабинете, он вот уже полгода полковник и вполне себе этим доволен. Дверь в кабинет отворилась, он, не задумываясь, сказал: «Фьюри, ты же и без этих представлений можешь приходить, чего играешься?» Но на пороге он увидел женщину, красивую с темным ишварским загаром, ярко красными глазами и длинными светлыми волосами, среди них была тонкая седая полоса волос, захватившая часть челки, скрывающей лоб. 
Он замолк.
- Хавок? – удивленно сказала женщина, на ней была аместрианская форма и знаки отличия старшего лейтенанта центрального штаба.
- Старший лейтенант? – пробормотал Джин. Женщина напоминала ему кого-то, очень ярко напоминала… - Неужели…

- Да, это я, Джин, я вернулась… - девушка улыбнулась и подошла к столу
полковника. Хавок слегка хромая подошел к ней и дружески обнял.
- Нам сказали, что вас расстреляли, у нас есть даже документ…
Риза улыбнулась, они оба плакали от счастья, старые товарищи после долгой разлуки.
- Я спаслась…

 - В день расстрела на Ксинг напали ишвариты в отместку за содеянное с их поселениями. Они вытащили меня из Ксинга и перенесли в свое обиталище. В Ксинге за месяц я загорела и стала похожа на их городских сородичей. В поселении я встретила Скара, к счастью к тому времени я была уже хорошо известна в поселении и то, что я раньше и до сих пор служу Аметрису не сделало большого шума… 
 - Так ты три года жила с ишваритами? – удивленно спросил Хавок, они пили кофе в его кабинете, 
ты знаешь, что фюрер наградил тебя посмертно генеральским чином и 
крестом верности?
- Нет, не знала… Джин, а где Мустанг? – он заметил в её глазах какую-то странную тоску и отрешенность.
- Он сейчас генерал-майор, и базируется этажом выше, я доложу о тебе фюреру, я уверен – он захочет с тобой переговорить.
- Да, у меня осталось незаконченное дело… и, Джин, не говори ничего Рою.

 - Почему? – удивленно посмотрел на нее полковник, набирая номер кабинета фюрера, Риза молчала и смотрела куда-то в пол. – Хорошо он ничего не узнает. Да, может поужинаем после работы? Только завтра, я думаю сегодня тебе надо еще кое-что завершить. 
- Хорошо, Джин, спасибо… - Риза улыбнулась ему. Хавок сам не верил тому, что говорил в 
трубку: «Фюрер Брэдли, новости с ксинговского фронта, старший лейтенант Риза Хоукай, а ныне генерал Хоукай находится в моем кабинете, она вернулась…» 
Когда он доложил о ней, она уже была возле выхода.
- Я тебе позвоню…
- Я буду ждать, генерал.
- Просто, Риза, - она вышла из кабинета.

Рой шел по коридору, когда ему показалось, что впереди него по коридору идет она… обветренная огненными ветрами, опаленная войной, приблизившаяся к ишварской крови, но она… Он прошел мимо, стараясь выкинуть призрак из головы, стараясь побороть ту боль, что проснулась в его груди, он прошел мимо… но обернулся, обернулся и не увидел никого, призрак ушел. 

Фюрер был доволен проведенной работой, он восстановил её как своего помощника и генерала и приказал выдать новую 
форму и экипировку, доклад, принесенный Ризой, более чем полно отражал войну остатков ксинговцев и ишваритов, что устраивало фюрера, но по просьбе генерала, он решил рассмотреть проблему градообразования 
ишваритами. Ей выдали ключи от новой квартиры, а так же часть её вещей.

Риза шла по коридору в новой форме и прибранная как положено, за время пребывания в лагере волосы её отрасли и теперь были заплетены в приличную косу. Она подошла к его кабинету, руки слегка дрожали, и сама она была на взводе, пытаясь себя успокоить. «Он ждет, Риза… три года ждет…» - она толкнула дверь и вошла в приемную. 
- Доложите, что генерал 3-го ранга пришла с докладом от фюрера.

- Минуточку, генерал… - девушка-секретарша невольно смутила Ризу, что-то в ней ей не нравилось, а может это ревность? Глупости… - Генерал вас ждет, мисс. Риза подошла к двери в его кабинет и осторожно постучалась. 

- Войдите, - послышался насыщенный голос полковника, проникнутый спокойствием и какой-то тоской. Она открыла дверь. Рой даже взгляда не поднял на вошедшую. - Что нового? 
- Ничего, все как всегда, фюрер хочет, чтобы вы рассмотрели эти доклады, полковник, - Риза положила документы на стол, она настоятельно ударила на последнее слово, отчего 
Мустанг вздрогнул.
- Я не полковник… - он посмотрел было язвительно на загорелую девушку, сердце вздрогнуло, - Риза…

Он узнал её сразу, пусть загар от палящего солнца пустыни сделал её кожу темной, пусть прибавилось седины в волосах, сипоты в голосе, но взгляд её, чуть изменившийся, он остался таким же, таким, каким он его помнил… 
- Риза?.. – он сам себе не верил, постепенно сердце стало уступать разуму, и он вспомнил её могилу, доклад, похороны…

- Здравствуй, Рой, а я все так же тебя люблю… - эти добрые мягкие слова, словно из прошлого вызывали её образ, он невольно поднялся с места и подошел к ней, обнял так, словно не верил в её существование, он, словно зачарованный, шептал лишь: «живая… она жива… моя Риза жива…»