- Я не просила защищать меня, - внезапно выпалила она.
Все сидевшие за столом тут же вскинули взгляды, но она смотрела на одного-единственного человека. Тот пожал плечами в ответ:
- Но мне хотелось, - прикрыл глаза и, как ни в чем не бывало, улыбнулся еще шире.
Глядя, как он снова прячется за своей дурацкой улыбкой, Каору отвернулась и совершенно не по-девичьи фыркнула. Негодование, написанное на ее лице, могло посоперничать по яркости с полуденным солнцем. Она ненавидела, когда он прятался от нее, укрывая за смеющейся ширмой, которую прочие находили столь обворожительной, и свою вину, и тревогу, и мечты о счастье...
Возвращались они оживленной улочкой - Кеншин первым, следом за ним Яхико с Сано. Каору семенила последней, разглядывая друзей. Сано сутулился, засунув руки в свои вечно пустые карманы, Яхико нарезал вокруг него круги, подначивая и подзуживая - правда, безответно. А Кеншин - вот дуралей-то - шагал, натянув на лицо самую широкую и самую идиотскую из всех возможных улыбок. Но Каору-то знала - на деле он размышляет. Или даже, скорее, просчитывает, что же, кто же следующим вторгнется в их жизнь...
Ну когда он перестанет волноваться?.. Сколько еще ждать?
Прогулка, покупки - он внезапно остановился и повернулся, чтобы взглянуть прямо на нее. Каору приподняла брови.
- Каору-доно, все ли в порядке? - совершенно невинным голосом спросил он.
- А разве что-то не так? - в голосе зазвучал невесть откуда взявшийся сарказм, о котором Каору тут же пожалела. Но было уже поздно.
- Че - сейчас ему голову отгрызешь, угадал? - комментарий Сано прозвучал неуместно во всех отношениях, только подогрев раздражение.
- А ты вообще не лезь, куда не просят, - и снова Каору не успела прикусить язык, который никак не желал сидеть за зубами.
- Ну и пожалста, - с улыбкой, способной довести до бешенства кого угодно, Сано перекинул рыбий скелетик из одного угла рта в другой и продолжил неспешно вышагивать в сторону додзе. За ним подскакивал Яхико. Они миновали Кеншина, все еще ждущего ее ответа.
- Ну так все ли хорошо, Каору-доно? - повторил он.
- Конечно, - ответила она с душераздирающим вздохом, давая понять, что все обстоит как раз наоборот. - Все прекрасно.
Кеншин, однако, больше вопросов задавать не стал. Повернувшись, он снова двинулся вперед - вслед за Сано и Яхико, нимало не показав, что заметил гневные всполохи в ее глазах. Город снова плавно заскользил мимо, и все, что осталось Каору, - мрачно рассматривать безделушки на лотках уличных торговцев. Яркая вспышка заставила ее замедлить шаг.
- Чудо какая красота, согласитесь? - заметил мужчина за прилавком и добавил: - А уж если на солнечном свете взглянуть...
Она послушно отступила на шаг. Гребень. С перламутром, засиявшем на солнце. С перламутром, на котором были вырезаны волны и морские обитатели. С перламутром, украшенным жемчугом. С перламутром и золотыми прожилками по краю.
- Лучший местный жемчуг, - сообщил продавец девушке, завороженной изысканностью украшения, - вышедший из рук лучшего мастера.
- Ага, конечно, - фыркнул Яхико.
Она только сейчас заметила, что друзья вернулись и теперь смотрят, как она во все глаза таращится на безделушку, и торопливо вернула ее на место. Однако продавец почувствовал себя уязвленным и молчать не собирался:
- Конечно! Держу пари, вы в жизни не видели такой красоты! А теперь представьте этот гребень в волосах юной госпожи!
- Малышки, что ль? - Сано, заржал, чуть не подавившись костью. - Ага, давайте еще начнем золотые кольца в носы свиньям вставлять. - Каору вздрогнула, но Сано, не замечая, продолжал: - Наша Малышка не какая-то там вертихвостка, - он опять засмеялся, и Яхико подхватил - Каору, кривясь, ущипнула одного, дала подзатыльник второму. - Видал? Какая это девушка - парень и есть.
Ее будто по лицу хлестнули, и все мысли сосредоточились на том, чтобы не покраснеть, - Каору даже не заметила, что Кеншин, в отличие от остальных, не смеется.
- Поделом вам - нечего дразнить наследницу Камия Кашшин, дебилы, - разворачиваясь, заявила она, отмахиваясь от обиды. - Пошли домой. Самое время ужином заняться.
Каору зашагала вперед, и Яхико тут же кинулся следом:
- Эй, погоди! Мы же просто пошутили!
- Ясное дело, пошутили, - в два своих огромных шага настиг ее Сано. - И не говори, будто ты считаешь себя обязанной стряпать для нас или типа того.
Они отошли уже довольно далеко, когда Кеншин, так и не двинувшийся с места, повернулся к прилавку и взял гребень, который недавно держала Каору.
- Сколько?
- Вам, многоуважаемый, - собираясь поторговаться от души, тут же откликнулся продавец, - я готов продать его по самой низкой цене.
- Сколько? - нетерпеливо повторил Кеншин.
Торговец назвал цену. И улыбнулся.
Кивнув, Кеншин потянулся к кошельку, в котором держал все свои сбережения, передал его торговцу, сунул в рукав гребень и с тихой улыбкой заторопился домой.

***

- Я не просила тебя готовить, - буркнула Каору, наблюдая, как Кеншин крошит овощи.
- Но мне хотелось, - не останавливаясь, он повернулся и послал ей сияющую улыбку.
Она отвернулась, борясь с неудержимым желанием чем-нибудь в него запустить и накричать вдобавок. И вышла из кухни. За спиной стучал по доске неутомимый нож.
Ужинали они в неуютной тишине. Каору давилась раздражением, которого не могла объяснить остальным, а друзья - вернее, Кеншин с Яхико (Сано мудро отсутствовал) как воды в рот набрали. Когда с едой было покончено, Каору поднялась и сообщила, что собирается пройтись.
- Одна, - отрезала она, заметив, что Кеншин сделал движение, собираясь встать.
Он опустился обратно. Яхико издал сдавленный смешок.
- Приятной прогулки, Каору-доно, - с мягкой улыбкой пожелал Кеншин.
В поисках места, где бы ее гнев остыл, Каору добралась до реки.
Он же не виноват, что вечно хочет кого-нибудь оберегать, - думала она, торопливо шагая сквозь сгущающиеся сумерки. - Это же не потому, что он думает, будто я не в состоянии защитить себя самостоятельно.
Ее шаги замедлились. Позади хрустнул гравий. Каору замерла.
- Привет, крошка.
Еще только разворачиваясь, она уже знала, что приближающиеся к ней трое мужчин имеют в мыслях что-то очень недоброе. Каору сжала губы.
- Что надо? - голос ее зазвучал вызывающе и раздраженно.
Они оскалились. Что им понадобилось, сейчас было написано на их лицах.
Я справлюсь, - подумала она.
Тот, кто находился ближе всех, улыбнулся во весь свой полный желтых зубов рот. Губы его были тонкими и растрескавшимися.
Каору сморщилась.
- Думаешь, будто слишком хороша для нас, да?
Каору чувствовала - он вот-вот кинется, вот уже и мышцы ног напряглись, и собралась доказать, что на деле она куда сильнее, чем кажется с виду. Но шанса не представилось: Кеншин стоял между ней и мужчинами.
Ее пальцы сжались в тугие кулаки.
- Именно - слишком хороша, - тихим, спокойным и очень холодным голосом заметил он. - Ступайте своей дорогой.
Несостоявшиеся нападающие, похоже, испугались, потому что попятились и, сорвавшись с места, исчезли в темноте.
Но почему, почему они испугались именно его?! - подумала Каору. - Он ведь тоже невысокий и хрупкий на вид!
Кеншин повернулся, его руки нашли ее плечи.
- Все в порядке, Каору-доно?
Она передернулась, стряхивая его ладони.
- Кажется, я сказала, что хочу побыть одна.
- Вас слишком долго не было, - развел он руками, - ваш покорный слуга решил просто убедиться...
В темноте, под ночным небом, она все смотрела и смотрела на него - в конце концов, Кеншину стало не по себе. Он переступил с ноги на ногу, и Каору чуть не фыркнула: представьте себе великого мечника, жмущегося под взглядом семнадцатилетней девчонки!
- Всегда-то ты волнуешься... - она развернулась и пошла к дому, пробурчав себе под нос: - Всегда и обо всем...

***

- Я не просила сопровождать меня, - Каору торопилась к гавани.
- Но мне хотелось... - возразил он, поспевая за ней без всякого труда.
Что это он?..
Каору покосилась в его сторону и пошла быстрей. Под ногами заклубилась пыль. Безрезультатно: Кеншин, не теряя обычной скользящей грации, зашагал шире, и снова догнал. Каору фыркнула - на этот раз громогласно - и тряхнула головой.
- Письмо адресовано мне, не тебе. Там мое имя. Не понимаю, зачем в таком случае идти тебе.
- Каору-доно, - как обычно негромко отозвался он, - оно показалось мне подозрительным.
- С чего бы вдруг?
- Его прикололи к косяку кинжалом, - нимало не взволнованный ее полным нетерпения жестом, спокойно пояснил Кеншин. - Вам назначена встреча на заброшенном складе, где обещают сообщить информацию о якобы совершенном вашим отцом преступлении.
Она остановилась как вкопанная и разинула рот:
- Ты прочел мое письмо?!
- Ваш покорный слуга волновался, - не дрогнул под ее взглядом Кеншин.
- Волновался, значит... - потрясенно прошептала Каору. - Волновался настолько, что прочел то, что было предназначено для моих - и только моих - глаз!
- Ваш покорный слуга сделал это ради вашей же пользы. И содержание письма кажется ему крайне подозрительным.
Каору закрыла глаза и досчитала до пяти. Открыла. Увидела его серьезное лицо и снова зажмурилась. Сделала несколько очистительных вдохов и выдохов.
- Это не имеет значения, - отрезала она, собравшись настолько, чтобы голос не дрожал от ярости. - Все, что касается чести моей семьи, я решаю сама - запомни это раз и навсегда. Тебе не нужно тащиться следом.
- Думаю, отправитель сего послания намеревается причинить вам вред. И ваш покорный слуга вовсе этого не желает, - Кеншин просиял улыбкой.
Дурацкой улыбкой, сквозь которую Каору увидела напряжение, затаившееся в уголках его глаз.
- Прекрати во всем высматривать катастрофы, Кеншин. И потом, я способна позаботиться о себе, - прошипела она сквозь стиснутые зубы и, крутнувшись, решительно зашагала к складу.
Разумеется, оказавшись под замком внутри с неизвестным, тогда как Кеншин остался ждать там, где ему было велено, она осознала: вот она - катастрофа, тут как тут. Неизвестный, чье тело казалось слишком крупным для приставленной к нему головы, буквально дышал ненавистью ей в лицо.
- Спасибо, что привела Баттосая, - она чуть не подавилась, когда он приблизился. - А то я уже побаивался, что придется брать тебя в заложницы... Нет - это, определенно, куда удобней.
Потом перед ее лицом махали мечом, потом ее запугивали, но все, о чем могла думать Каору, стирая до крови перехваченные тугой веревкой запястья, - что просчиталась, и теперь Кеншину опять придется ее выручать. Стыд жег глаза.
Какой-то скот затолкал ее в угол, заставил встать на колени.
- Впустить его!
Каору не подняла глаз, когда заскрипела дверь. Она не смотрела, как Кеншин одного за другим укладывает тех, кому велели его убить. Кто-то кричал. Потом бой закончился, и вместо клацанья мечей остались только стоны и хрипы. За спиной зазвучали негромкие шаги. К запястьям прикоснулись проворные пальцы Кеншина, и веревки с тихим шорохом упали на землю. Растирая кисти, она поднялась. Смотреть ему в глаза не было сил. От него пахло потом.
- Спасибо...
Это все, на что она оказалась способна, плетясь к дверям, за которыми в солнечных лучах сиял порт. По дороге домой они молчали. Они вообще потом долго молчали.
Но несколько дней спустя, готовясь ко сну, Каору нашла на свернутом футоне перламутровый гребень. Когда она взяла его обеими руками, дыхание занялось.
И вдруг у ее дверей возник Кеншин:
- Вам нравится?
- Я не просила тебя... - она благоговейно провела пальцем вдоль золотой прожилки. В воздухе повисли непроизнесенное "...и защищать меня ты тоже не обязан".
- Мне хотелось.
На его лице вспыхнула улыбка, и сердце Каору замерло. Кеншин потянулся и дотронулся до ее руки самыми кончиками пальцев.
- Спасибо.
За все.
Каору повернулась, все еще сжимая гребень обеими руками. Она тоже улыбалась.
Идиллия рассыпалась, когда несколькими ночами спустя Каору разбудил шум. Она села, прищурилась сквозь разбеленный лунным светом сумрак - в углу кто-то возился. Металлический клик все объяснил:
- Стоять! - заорала она.
Вор испугано оглянулся. Каору кинулась в драку, но поздно - пока сонные руки-ноги сообразили, чего от них требуется, непрошенный гость сиганул за дверь - прямо в ночь. Блеснул в лунном свете перламутр. Какой-то миг она просто хлопала глазами, а потом вскочила и, запахнув ночную юкату, ринулась в погоню. Вернее, почти ринулась - легшая на плечо рука дернула ее назад.
Она повернулась.
Кеншин стоял, не сводя глаз с чего-то, что сама она в непроглядной тьме разглядеть не могла.
- Он украл подаренный тобой гребень! - попытка вырваться закончилась неудачей, и тогда Каору пихнула его в грудь: - И ты дал ему удрать!
Взгляд обратились к ней:
- Не плачь, Каору.
- Я не плачу!
Он нежно улыбнулся и взял в ладони ее лицо, провел пальцами поперек мокрых дорожек на щеках.

***

- Я не просила помогать мне, - она шагнула ему навстречу.
- Но мне хотелось, - он протянул украшение. И улыбнулся.
- Где ты его нашел? - Каору приняла гребень как величайшую драгоценность.
- У уличного торговца.
Она вскинула взгляд:
- Ты ведь не купил еще один, правда?
Кеншин мотнул головой и хихикнул. Ей прежде не доводилось слышать, чтобы он хихикал.
- Нет. Хотя он пытался продать мне то, что украл накануне.
- Хочешь сказать, будто это он и... - глаза Каору полыхнули. - Вот прохвост! Так, сейчас я пойду туда и...
Ее перебил горловой смешок:
- В этом нет необходимости, Каору. - Он продолжил, уже тише, и Каору услышала угрозу под маской обычного спокойствия: - Ворованным ему больше не торговать.
- Как ты догадался, что это он?
- Узнал его ки. И, к тому же, гребень подозрительно дешево стоил.
- Спасибо.
Она надела гребень в следующий визит в Акабеко, и всю дорогу краснела от подначек Яхико с Сано. А когда Кеншин сделал ей комплимент, покраснела еще сильней.
За обедом Сано собрался еще разок пройтись насчет ее мужеподобности, но придержал язык, увидев мелькнувшее по лицу Кеншина выражение. Выражение, которое он знал слишком хорошо.
- Я получила письмо от родственницы, - за чаем сказала Каору. - Она приглашает меня в Йокогаму.
Она не сомневалась, что долго ждать не придется.
- Когда мы отправляемся? - встретился к ней через стол глазами Кеншин.
- Что скажешь насчет начала следующего месяца?
- Ого, - пробормотал сквозь набитый рот, переглядываясь с потрясенным Сано, Яхико. - Вы что, вдвоем поедете? Я думал, только Каору пригласили.
- Ваш покорный слуга должен быть уверен, что Каору-доно в безопасности.
Каору улыбнулась ему поверх дымящейся чашки с чаем. Теперь она знала - он не считает ее слабой только потому, что сильнее сам.
- Спасибо, Кеншин.
Он улыбнулся - теплой, счастливой улыбкой, которая в кои-то веки не показалась ей фальшивой.

***

- Я не просила тебя оставаться, - неодобрительно поглядывая на священника из синтоистского храма, сквозь зубы пробормотала она.
- Но мне хотелось, - прошептал он в ответ.
Она улыбнулась, борясь с желанием потрогать перламутровый гребень в волосах. Они сидели на коленях перед чашечками с сакэ. Ему так и не удалось избавиться от лучезарной улыбки, однако она знала - под ней он неустанно думает о том, как сделать ее жизнь счастливой и безопасной.
Он всегда отдавал. И она никогда не просила.
Она взглянула на морщинки в уголках его глаз.
Как же она их любила.
Они пригубили сакэ и стали мужем и женой.

***

- Я не просила любить меня... - годы состарили даже ее голос.
Она лежала на футоне, повернув к нему голову.
Прежде чем ответить, он улыбнулся. Потянулся к ее руке, ощутив мягкую морщинистую кожу, задумался, что-то припоминая...
- Просила, - на его иссеченном временем лице вспыхнули глаза: - Ты просила любить тебя. - Она, его дорогая жена, собралась было запротестовать, но он продолжил. - И мне хотелось.
Они уснули вместе, и закатное солнце залило их оранжево-золотыми лучами.