Мотылек

Каждый раз, как вижу, тело пронзает стальная боль. Да… именно так.
Никогда не любил бабочек.
Сейчас же все изменилось.
Ведь ты так похож: упрямый, маленький и беззащитный…

Семей завещал меня тебе *горькая ухмылка*. Он не знал, КАКУЮ ошибку совершил!

Смотришь на меня.
Опять теребишь край куртки: твои руки как всегда выдают волнение.
Правда… Еще есть кошачьи уши… *вздох*
Напоминают усики у бабочек.

Подходишь.
Берешь мою руку своими холодными ладошками.
Мой мотылек…
Одним движением привлекаю ближе.Обнимаю.

Твой брат вернулся.
И его тень уже стоит между нами.

Как идиот каждый вечер прихожу под твое окно.
Ты не знаешь, *сжимаю тебя сильнее*.
Я караулю твой сон.

Смеюсь. Глухие, каркающие звуки, разрывая горло, похлеще ножа в руках Семея, выплескиваются наружу.
Вздрагиваешь, пытаешься отстраниться, заглянуть в лицо.
Нет… Не пущу…
Не позволю видеть слез.
Ах как долго… Как долго никому, даже себе я не позволял такой роскоши!

Прекращаешь всякие попытки и утыкаешься курносым носом в плечо.
Про себя проклинаю всех, кто придумал «Жертв», «Бойцов», «Систему». Клянусь никому тебя не отдавать.
Пусть это эгоистично, но я ведь имею право, нет..?
Вдыхаю твой запах, стараюсь заполнить им себя до краев.
-«Я люблю тебя, Рицка»

Буду сторожить, словно пес.
Ждать, как весь этот месяц и все время ранее.
Ждать твои кошмары… пропускать сквозь себя, словно сито.
Менять их или уничтожать насовсем.

Мне больно… Больно? *удивленно— обиженно— горько*
Пусть так. Но, никто ведь не узнает.
Вздыхаешь.
Позволяю сделать шаг назад… Шаг— начало пути ОТ МЕНЯ.

Смотришь. Немного прищуриваешься, чтобы точнее…
Словно иглой, пришпиливаешь меня— бабочку к картону.
А я не позволю себе и крылышком качнуть.
Уже давно весь твой…
Ненужный… Твой…

Месяц назад. Я видел его. ТВОЕГО БОЙЦА.
Рицу говорил правду. Жестокую, мерзкую, больную правду.
Наверное, я мог бы убить его…
Но, сам умру, если увижу ненависть в этих огромных фиолетовых глазах.

Протягиваю руку, чтобы коснуться твоей щеки.
Дергаешься, словно током.
«Прости»…— на грани слышимости. На грани нас.
Оборачиваюсь. Сейчас надо уйти. Или сломаюсь.
-«Я люблю тебя, Рицка»

Ветер швыряет в лицо кристаллики снега.
Может, надо было рассказать о «Нелюбимом»? Но это значит самому приблизить и без того печальный конец.
Да, я— уникум! Один из сильнейших!.. –с размаху ударяю кулаком о стену какого— то дома. Боли не замечаю… Физической.

Семей отказался. Приходил на днях… С новым «Бойцом».
А я почувствовал лишь облегчение. Долго терпел его надменный тон и высокомерие. Потом не сдержался.
Рассмеялся. Громко. Обреченно.
Двое ушли. Сразу. Без лишних реплик.

Интересно, что ждет… Когда ты бросишь, словно куклу…
Когда игрушка ломается ее ведь меняют.
Рицка… Я ломаюсь…
Жалкий…
Ногтями впиваюсь в кирпич.
Хочу убить ЕГО!
Пусть у тебя буду я. Искалеченный, дефективный солдатик… Жестоко?..

Мой мотылек скоро улетит, подхваченный новым ветром, манимый новым волшебным светом.
О, боги!
Хочу застыть никчемной ледяной скульптурой посредине улицы. Или там…
Да… лучше там. На фестивале, куда мы однажды ездили вместе. Чтобы раз в год видеть твое лицо, когда будешь приезжать с НИМ. Может и брат присоединится.

Зеро. Откуда эти двое? Что— то щебечут…
Их обеспокоенные лица вызывают воспоминания… О ТОМ дне.
Ты забрал меня! Как же я был счастлив!
Я многого хочу?

Мальчишки из всех сил упираются, чтобы поднять.
Зачем? Все бесполезно…
Вырываюсь, кричу. Сколько лет себе не позволял.?
Застываем напротив друг друга.

Опять уходить? Бежать? От чего?
«Соби?»— робкое, на выдохе.
Сердце, вспоминает, о том, что оно есть в наличии. Начинает трепыхаться, словно маленькая птичка. Ненароком задевая о ребра.

Ты… Закутанный в шарф. И в варежках.
Тепло облаком пара срывается с губ.
Смотришь не понимая… Испуганно.
А потом… Разводишь руки в стороны и образуется пространство: место для меня. Рядом с тобой.

И оно немедленно оказывается занятым.
Стою на коленях и обнимаю.

-«Я видел»
Комок застревает в горле. Дышать получается через раз.
— «Он не такой…»— замираешь. Смотришь. Решаешься— «Я сказал, что у меня есть ТЫ».
Твои ушки и хвост нервно дергаются. Щеки покраснели.

Воздух со свистом покидает, наконец легкие. Вдыхать почти больно.
— «Я ошибся?»— растерянно хлопаешь ресницами.
— «НЕТ!!!»— поспешно.
Подхватываю на руки и начинаю кружиться со своей прекрасной ношей по явно странной траектории. И черт с ним, что раненные пальцы саднят. А ноги того и гляди подогнутся.
Кажется, смеюсь. Ты позволяешь себе улыбнуться.
Двое Зеро начинают заниматься тем же безобразием.

Спустя время, опускаю тебя на снег. Сам падаю в сугроб, не в силах сохранять равновесие.
— «…люблю…»
— «Соби… Ну, что ты со мной как с ребенком.»
Зверски хочется обнять. Еще больше— поцеловать. Но, как буду оправдываться?
Тебя явно озадачил мой задумчиво— сомневающийся вид. В сугробе.
— «Соби…»
Не успеваю что— либо сообразить или предпринять.
Твое лицо оказывается в катастрофической близости.
— «Давно хотел сказать… Я уже не маленький…»

P.S.: Рицка? Ты знаешь... у тебя персиковый вкус.