Несколько лет назад общественная жизнь Лондона была потрясена при известии о трагедии, случившейся с семейством Фантомхайв. Последний отпрыск благородной фамилии был найден в бессознательном состоянии на берегу Темзы. Его невеста, благородная Элизабет Мидделфорд, добровольно взяла на себя обязанность заботиться о Фантомхайве до его выздоровления... 

Всё это лишь факты, сухой остаток сотен бессонных ночей проведённых у постели Сиэля, в надежде зажечь искры разума в мутных глазах.
Только Лиззи ещё помнит, какими они были - синий туман дня и дождливые ночи в глубине тёмных зрачков.

Я смотрю в умерший осенний сад и предаюсь воспоминаниям, наблюдая, как по стеклу ползут капли дождя.

…- Сиэль, любимый! Как же так?.. О, Боже, Мейлин!
Рыжая служанка в панике распахивает входную дверь: Лондон горит, обнажая чёрные скелеты зданий, и толпы голодающих ходячих мертвецов с пустыми глазами мародёрствуют в разорённых окрестностях, но Мейлин не могла не впустить обладательницу этого тонкого, дрожащего от слёз голоса.
- Леди Элизабет? Что… Господин с Вами?
Стучащая зубами от холода девушка в насквозь промокшем платье с трудом держит на руках безжизненное тело.
Рыжая ахает и роняет свечу - упав, та с шипением гаснет в натёкших лужицах дождя.
- Господин! Юный господин, придите в себя!
- Не тряси его, Мейлин. Не надо. Он не проснётся, по крайней мере, сейчас.
Мейлин отступает на шаг от тела мальчика и с недоверием вглядывается в маленькое усталое личико, обтянутое желтоватой кожей.
- Леди Элизабет, Вы ли это?
- Что, так изменилась? - она болезненно кривится в усмешке и оправляет невидимые на платье складки. - Мне пришлось повзрослеть, Мейлин. Ведь Сиэль больше не может обо мне заботится…

Ты всё помнишь? Ну как же можно забыть! Хотя знакомство было кратким, годы спустя его имя возникло не раз, и они улыбались, и даже смеялись, и тянулись друг к другу, чтобы взяться за руки, предаваясь воспоминаниям…

- Мейлин, ты здесь? - голос Лиззи разбивает свинцовую тишину моих пыльных воспоминаний, эхом отдаваясь от голых каменных стен. Я вздрагиваю - призраки прошлого ещё не отпустили меня, а она уже подходит ближе и доверчиво берёт моё лицо в свои ладони.
- Всё хорошо. Мы с тобой справились. Всегда справлялись. - она по-детски кладёт голову мне на плечо, золотые волосы мешаются с тёплым дыханием, а мне становится горько и грустно.
«Она не останется с тобой. Ведь не бывает теней от сухого дождя, верно?»

Порыв ветра донёс до меня заливистый смех. Я с улыбкой наблюдаю за девушкой, шагающей босиком по траве, балансируя тонкими руками. Гордая спина, развивающиеся золотые волосы и походка на цыпочках. Немного прибавив шага, я нагоняю её. Мои ноги утопают в глубокой, подсушенной солнцем траве. Глядя на горизонт, я краем глаза наблюдаю за ней - мне всегда нравилось сочетание её резких движений, невинных светлых глаз и звонкого, детского голоса.
Шлёпая ногами по редким лужицам недавнего ливня, она, кружась в известном только ей танце, смеясь, убегает вперёд.
Солнце сегодня особенно яркое. Я лежу на спине, прикрыв одной рукой глаза. А она, балансируя на одном локте, вырисовывает травинкой на моих руках незамысловатые узоры. Обдумывая в голове вот уже два дня всего одну единственную фразу, я наконец решаю озвучить её:
- Я люблю тебя.
- Ты красивая.
Одновременно. Секунда молчания, и её смешок. А потом снова молчание и лишь шелест листвы разрезает слои тишины.
- Я сегодня уезжаю. В Лондон. Дальняя тётина родственница решила, что ей нужна компаньонка. - она ложится затылком на мягкую траву и задумчиво покусывает губы.
Я осторожно касаюсь пальцами её волос.
- Я понимаю.
- Ты будешь скучать? – порой очень сложно разобрать, где она шутит, а где говорит серьёзно.
- Наверное. – я и сама толком ничего не знаю и ни в чём не уверена.
- Хорошо. Я буду писать тебе письма. – она гладит мои пальцы своими.
- Хорошо, непременно. - я улыбаюсь. Горько. – Лиззи?
- Что? – над ухом.
Я убираю руку с лица. Разноцветные круги пляшут перед глазами. Щурясь от солнца, я пытаюсь рассмотреть её лицо. Но такое яркое, словно она и есть солнце.
- Во сколько у тебя дилижанс?
- Через два часа. – она целует меня в правый уголок губ и ложится рядом, плечом к моему плечу.
- Не боишься опоздать?
- Не боюсь. Потому что ты не позволишь.
- Почему ты так решила? – я не удивлена - она ведь знает меня лучше, чем я сама себя.
- Просто. - «Она всегда так непосредственна».
Я заливисто смеюсь и целую её в обнажённое плечо. Поднявшись на ноги, помогаю ей. Крепко взявшись за руки, мы бредём по траве по направлению к станции. Она всё ещё босиком: её маленькие ступни белыми птицами выделяются среди сухо шуршащей зелени . Я не пойду её провожать и даже не поеду вместе в дилижансе.
- Пока. – лёгкий поцелуй в щёку и вот она уже сорвалась с места, как бесконечно-летний океан брызг и смеха.
Я поднимаю голову и наблюдаю за неспешно укатывающимся за горизонт солнцем:
- Я люблю тебя, – одними губами.

В миле отсюда - пустое поместье, которое я покину сегодня.

Как жаль, что у меня нет адреса, и я не смогу прочитать письма, которые она не напишет.