Сползаю чуть ниже и кладу голову тебе на плечо, закрываю глаза и вдыхаю всего тебя. Чуть сдвигаешь руки, обнимая крепче. Слышится звон цепи. Зарываешься лицом в мои волосы, и через некоторое время я понимаю, что ты плачешь. Тихо, без содроганий, совсем не истерично, обречённо. И пусть сейчас из твоих прекрасных глаз текут солёные капли, я знаю, что поступил правильно. Поэтому лишь прижимаюсь ещё ближе к тебе и спокойно выдыхаю. Ведь сейчас я так счастлив.

***

А знаешь, когда ты покинул меня, я совсем не расстроился. Думал, что скоро мы снова встретимся, как тогда. Ты снова скажешь, что всё предрешено и нас свела судьба, всё станет как прежде. Но этого не произошло.
Первые недели и даже месяцы я просто жил. Хорошо спал и питался, не терял связи с остальной командой и ждал. Порой мне казалось, что всё произошедшее лишь один большой сон, но тогда я встречался с кем-нибудь из ребят и разговаривал о кокучи, мире теней и тебе. И всё снова становилось на свои места, а от сердца отлегало. Я знал, что я ничего не выдумывал, ты действительно существуешь.
После стало труднее. Твой образ. Если раньше он без проблем всплывал перед мысленным взором, то теперь мне приходилось закрывать глаза и вспоминать твои черты. Это…задевало меня. Порой я даже ловил себя на том, что на уроке в очередной раз рисую в конце тетради чёрные бесформенные тени, среди которых сияет почти не прорисованный силуэт, которому я настойчиво пытаюсь придать знакомые черты. Тогда меня это удивляло, всё чаще я задавался вопросом «что со мной происходит?».
Однажды утром я проснулся намного раньше звонка будильника. Резко, как-будто холодной водой окатили. Просто открыл глаза и без тени сна уставился в потолок. Я как раз думал о том, что бы это могло значить, как ещё не сформировавшаяся в голове недомысль заставила меня резко сесть на кровати и осмотреться по сторонам. Никого. Разочарованный выдох. Я снова лёг на подушку и попытался уснуть, но сон не шёл. К тому же солнце уже вошло в силу и подсвечивало шторы с той стороны окна, мешало. И именно в это утро я почему-то остро захотел максимально чётко вспомнить всё о тебе. Твои привычки, слова, жесты. И...внезапно осознал, что никогда в жизни не видел человека – сина, рэя, да кого угодно – прекраснее тебя. «Прекраснее» — одними губами повторил тогда я выбранное по непонятной причине слово. И сам не заметил, как снова беззаботно уснул.
Пришла зима. К этому времени я уже окончательно сбился со счёта пустых, непрожитых в полном смысле слова, дней без тебя. Родители, очевидно только из лучших побуждений, решили свозить меня на неделю отдохнуть на Хоккайдо. Там, сидя на подоконнике и прижав ладони к холодному стеклу, я смотрел на падающий с неба белый снег. От блеска укрывающего землю покрывала защипало в глазах. Ладони соскользнули со стекла, а я сполз на пол и так и просидел там до позднего вечера. Я просто…не мог…я…
Всю неделю я почти не выходил из номера, в котором остановилась наша семья. Родители ходили на горячие источники, побывали в куче храмов и насмотрелись местных достопримечательностей, а я просто ждал. Ждал того момента, когда смогу снова оказаться дома, в своей комнате. Наверное, именно тогда я понял, что медленно умираю.
Разорвав при нашей последней встрече контракт, я лишил себя возможности превращения в тень. В связи с этим я не мог просто обратиться и, найдя место разлома между мирами, отправиться искать тебя. И это-то всё осложняло. Ведь последние месяцы я только и думал о том, как тебя вернуть. Это стало моей навязчивой идеей и полностью захватило мой разум. Я искал ответы в книгах, интернете, опрашивал Мастера и Ко, даже созванивался с Харукой, но результат везде был тот же. Ничего. И от этого горечь в моей душе возрастала в геометрической прогрессии.
Я почти ничего не ел, мало спал и искал, из последних сил искал хоть что-то, что позволит мне связаться с тобой. Пускай совсем на чуть-чуть, хоть на несколько секунд, но я должен был увидеть тебя. Это стало единственным желанием, моим raison d`etre.
Однажды, а это случилось той ночью, когда я почти отчаялся в своих на редкость неплодотворных поисках и дремал за столом, ко мне пришёл он. Сначала я было подумал, что происходящее лишь сон, но когда он заговорил о тебе, внутри меня всё сжалось. Я понял, что это реальность, и то, что он говорит очень важно для нас с тобой. Его условия были просты и чётки. Хомураби обязался проводить меня в мир теней, обеспечить необходимые условия для жизни и…отдать мне тебя. Я же должен был лишь удерживать короля рэй в себе, запечатав его необходимым знаком – клеймом на груди, в том самом месте, где бьётся под кожей сердце. А также я обязался даже при этом, ни при каких условиях не идти против нынешнего короля теней. Кроме того, он огласил и то, что налагается на тебя. Ты будешь содержаться в особых условиях: в пределах крыла дворца, которое нам выделят, и только нося наручники с письменами на браслетах, которые будут удерживать уровень твоей силы.
Хомураби зарание подготовил всё так, чтобы я не смог отказаться. И я тут же согласился на все его условия. Да что там, я душу готов был продать за одну лишь возможность ещё раз заглянуть в твои глаза.
«Запомни одно, — говорил Хомураби, ведя меня по сводчатому залу замка, — если твой «питомец» будет мешаться под ногами, он снова тебя покинет. На этот раз — навсегда». Этим предупреждением он давал мне понять, что только от меня зависит то, сколько ты ещё проживёшь. И я знал, что он не блефует.
У самой двери в комнату, где находишься ты, он оставил меня одного. Я неуверенно положил ладонь на дверную ручку. Пальцы подрагивали. От перенапряжения ли или от предвкушения, не знаю, но я открыл дверь. Первое, что я увидел – софа и лежащий на ней мой raison d`etre в отсветах пламени из камина. Ты…был безупречно красив. Эти блики, подрагивающие на твоих щеках, сомкнутых ресницах, губах, ярким пятном выделяющиеся в полумраке белоснежные волосы, обрамляющие совершенное лицо. Ты был по пояс обнажён, запястья рук соединяли поблёскивающие в свете огня наручники, а грудь мерно вздымалась от дыхания. Я сделал несколько шагов к тебе и, не дойдя совсем чуть-чуть, упал на колени, закрыл лицо руками, по пальцам заструились накопленные за всё это время слёзы. Боль, страх, отчаяние, безысходность покидали меня, смешавшись с каплями солёной воды. Я глубоко вдохнул и принялся стирать непрошеные слёзы, из-за которых всё перед глазами теперь расплывалось. Скрипнула софа. Одновременно с тем, как я поднял голову, ты оказался на полу передо мной.
— Акира-кун…- твои глаза, они больше неба, чище моей любви к тебе.
Тянусь ладонью к твоему лицу, легко провожу по щеке. Тёплый. Настоящий, мой. Чуть склоняешь голову набок, слышится лёгкое позвякивание, и твои руки удерживают мою, продлевая прикосновение. Глаза напротив закрываются. Вторая ладонь отводит с твоего лица упавшую прядь, останавливается на другой щеке. Не могу удержаться и подаюсь вперёд, мои губы, наконец, соприкасаются с твоими. Волшебно. Замираю, наслаждаясь ощущением тебя. Чуть отстраняюсь и снова целую, твои губы подрагивают, а пальцы сильнее сжимаются на моей руке. Беспорядочно покрываю лёгкими поцелуями твои веки, скулы, подбородок. Ты слепо тянешься ко мне, замираешь, когда твои губы снова оказываются в плену. Я чуть посасываю их просто одурманенный происходящим. Голова кружится. Ты рядом. Ты снова рядом со мной. Мой.
— А-акира-кун, — упираешься ладонями в грудь, отстраняя, — но…как ты здесь оказался?- в твоих глазах неподдельная тревога. Ты боишься за меня? От этого на сердце теплеет.
— Нас свела судьба. Но даже она теперь не в силах нас разлучить, — придвигаюсь ближе.
— Это Хомураби? Он тебя поймал?- ты…по-прежнему не понимаешь.
— Нет. Хомураби помог мне.
— Нам нужно выбираться, — встаёшь с пола, неохотно следую за тобой, — одно – если исчезну я, другое, если мир потеряет короля рэй.
— Всё в порядке, — но ты, кажется, и не слышишь.
— И дело не только в балансе. Поэтому мы должны…
Тяжело выдыхаю. Ты так и не понял. Делаю шаг к тебе и кладу ладони на твои запястья, металл наручников нагревается, признавая во мне рэя, активизируются руны. Удивление в твоих глазах и ты начинаешь обессилено оседать на пол. Подхватываю тебя за талию.
— Не волнуйся, теперь всё будет хорошо, — улыбаюсь.
Подхватываю тебя на руки. Совсем лёгкий. Позже надо будет сказать, чтобы принесли побольше еды. Подношу тебя к роскошной кровати под высоким пологом и аккуратно опускаю на чёрную шёлковую поверхность. Сейчас ты кажешься таким хрупким, что я боюсь сломать тебя одним неловким движением. Сажусь рядом, провожу ладонью по твоим шикарным волосам, всё так же безмятежно улыбаюсь.
— Может быть, сейчас это для тебя слишком сложно, но у нас нет другого выхода, — твои глаза остекленело смотрят вверх, — я уверен, что скоро ты привыкнешь. Вместе мы справимся, — обхожу кровать, — ты мне доверяешь?
Забираюсь на высокую постель, продвигаюсь ближе к тебе, ложусь рядом. За подбородок поворачиваю твоё лицо к себе.
— Только скажи, что веришь мне. Иначе, мне незачем жить. Скажи, что я тебе нужен так же, как и ты мне.
В ответ лишь пустой взгляд сквозь меня. Но я верю, что всё изменится. Ведь теперь, когда ты в моих руках, для меня ничего не важно. Больше нет ничего.