Ясная летняя ночь. Луна освещает кладбище, и ее лучи падают на стены старого семейного склепа. Склеп покрывают стебли плюща, которые напоминает витиеватый узор.

По ступеням, ведущим к склепу, поднимается молодой человек лет двадцати пяти. Он довольно высок и одет в черный костюм прошлого века. Его волосы собраны в хвост и схвачены лентой, только несколько прядей все-таки спадают на лицо.

Хадзи каждую ночь приходил сюда. Он знал, что его госпожа проснется еще очень не скоро, но он не мог не приходить. Каждый раз он подолгу сидел и любовался красотой своей королевы, играя ей ее любимые мелодии.

Вот и сегодня он медленно поднимался к склепу. Отодвинуть тяжелую плиту, закрывающую вход, для него не было проблемой. Уже через минуту Хадзи был внутри каменной усыпальницы.

Сая лежала на небольшом выступе. Со дня, когда она погрузилась в свой тридцатилетний сон, она ничуть не изменилась, хоть и прошло уже несколько лет. Девушка лежала в своей старой школьной форме, волосы неряшливо падали на лицо, а приоткрытые губы чуть вздрагивали. Казалось, она прилегла тут всего на несколько минут, только, увы, для нее эти минуты складывались в десятилетия.

Шевалье тихо подошел к своей королеве, словно боясь разбудить ее. Он взглянул в ее лицо и невольно улыбнулся. Такой спокойной и умиротворенной она была. Казалось, Сая никогда не переживала смерти своего отца Джоэля от рук Дивы, никогда не давала обещания отомстить за него и никогда не встречалась с рукокрылами. Сейчас это была самая обычная девушка, в чьей жизни еще не было трудностей и потерь.

Длинные тонкие пальцы шевалье легко коснулись кожи девушки, убирая непослушную прядку черных волос. Сая возможно уже забыла то, что пережила за последние десятилетия своей вечной жизни, Хадзи же помнил все, словно это было только вчера. Он понимал, что стоит его госпоже проснуться и выпить его крови, как воспоминания вернуться к ней со всей болью и горечью. Все это было слишком тяжело для нее, хоть она и не показывала этого. Хадзи был готов на все, только бы заставить Саю забыть весь тот ужас навсегда, и избавить ее от страданий.

С глухим стуком рукокрыл поставил на каменный пол склепа футляр виолончели. Легким движением руки он открыл его и достал свой инструмент. Шевалье присел рядом со своей королевой и, взяв в руки инструмент, заиграл. Он вкладывал в свою игру всю душу, все чувства, которые испытывал к Сае, но боялся ей в них признаться. Хадзи не мог сказать точно когда полюбил свою госпожу, до или после того, как стал ее слугой. Он знал лишь, что любит ее, но никогда ей не признается. У этой любви никогда не будет будущего, она принесет лишь разочарование и новую боль обоим. Только в своей игре он мог выразить все, что чувствовал.

Мелодия лилась из-под его смычка непрерывно. Но когда на горизонте забрезжили первые утренние лучи, шевалье прервался. Вскоре виолончель находилась в футляре за спиной своего хозяина, чтобы следующей ночью опять оказаться в руках музыканта, изливающего свою душу мелодией. Он последний раз взглянул на свою госпожу и покинул склеп. Плита снова встала на свое место.

Солнце выглядывало из-за горизонта, освещая новый день. Прежде чем уйти, Хадзи положил у входа в склеп розу с черной лентой на стебле.

— Спи спокойно, моя дорогая королева, — тихо сказал он и удалился, чтобы возвращаться сюда еще не одну ночь подряд…